Оба понятия имеют долгую историю, беря свое начало с древнейших времен. Одно вытекало из другого, а на каких-то этапах они вообще не различались. Тем не менее, с развитием человечества происходило их размежевание по мере осознания обществом всего разнообразия потребностей социального управления и возможностей государственной власти и социальной самоорганизации в их удовлетворении. То, что в настоящее время государство и местное самоуправления разделены и самостоятельны, утверждено законодательством. Конституция устанавливает, что “Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. В ст. 12 подчеркивается, что “Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти”. Однако официальные определения рассматриваемых понятий представляются не вполне конкретными. Единственное - то, что: “Местное самоуправление обеспечивает самостоятельное решение населением вопросов местного значения, владение, пользование и распоряжение муниципальной собственностью” (ст. 130). При этом, подписанная Россией Европейская Хартия местного самоуправления полагает под местным самоуправлением “право граждан участвовать в управлении государственными делами”, а также “право и реальную способность органов местного самоуправления регламентировать значительную часть публичных дел и управлять ею, действуя в рамках закона под свою ответственность и в интересах населения” (ст.1-3). Даже между этими общими определениями заметны различия, поскольку “вопросы местного значения” и “государственные дела” – не одно и то же.

Исходя из этой, вероятно, прогрессивной идеи, преобладает идея разделения полномочий на основе принципа: “Местное самоуправление должно решать все вопросы, какие оно только может решить; а компетенция государства ограничена лишь теми вопросами, которые местное самоуправление решить не в состоянии”. Российское (обывательское) представление о местном самоуправлении намного скептичнее. “За все, что происходит в государстве, отвечает государство. Органы местного самоуправления могут проявлять инициативу там, где государство оказывается неэффективным, но ответственным и за эту инициативу остается государственный аппарат”. Причина такому разночтению лежит в исторических различиях. Западная демократия формировалась естественно, снизу, забирая свои права и оставляя государству те, что были ей непосильны, неинтересны или невыгодны. Она уверена в себе и своих силах. Российская демократия формировалась искусственно, сверху, и получала те права, которые ей давали. Она не в состоянии постоять за себя, она не всегда понимает, как следует пользоваться полученными правами и главное - она безответственна. Как ни трудно добиться справедливости от государства российского, но надеяться на ответ местного самоуправления еще труднее. И, хотя российская модель местного самоуправления формировалась во многом по рецепту западной школы, несмотря на закрепленные первоначально за ней права, обыватель, равно как и СМИ, не склонны воспринимать ее всерьез. Поэтому многие занятые в социальном управлении позволяют высказывать резкие замечания в адрес местных властей и принципов их организации. Данные им права слишком велики для избранников и не востребованы избирателями. А права, оставшиеся у государства, объективно недостаточны для того, чтобы отвечать за все. Ведь местная власть в России формировалось не в дополнении к государственной, как ее оппонент или ассистент, а на теле государственной власти. Она получало территориальные органы, являющиеся органической частью государственной системы. И та, будто лишаясь конечностей, становилась порой недееспособной. Вероятно, этим объясняется облегчение у части государственных управленцев от заявлений о воссоздании властной вертикали. Но будет обидно, если ее воссоздание пойдет тем же путем, то есть за счет сворачивания с таким трудом сформированной и мало-помалу оживающей местной власти. Чтобы этого избежать, необходимо ясное понимание: что есть государство, а что - местное самоуправление. Чтобы различия между ними не превращались в игру слов, а эти понятия не сливались друг с другом, но и не противоречили друг другу. А эти различия нивелируются, когда, например, к органам местного самоуправления относятся административные системы крупных мегаполисов, своими размерами превосходящих государства. И, если при этом к их полномочиям отнесены функции аналогичные государственным, - различия просто отсутствуют. Единственным “козырем”, который, как будто, везде находится в руках государства, является армия, но нет никаких препятствий, чтобы и этот институт перешел к ведению местных властей. Благо, даже в “централизованной России” местная власть нет-нет да и вынуждена брать на себя жизнеобеспечение расквартированных на ее территории частей. А различия между государством и самоуправлением не должны игнорироваться. И вопрос не в том, что в противном случае местное самоуправление вытеснит государственный аппарат, а в том, что оно превратится в него и перестанет выполнять те функции, которое только оно и способно выполнять.

Местное самоуправление должно предполагать простейшие формы общественной самоорганизации. С социально-философской стороны местное самоуправление должно обеспечивать политическую и правовую интериоризацию индивида в общество. Местное самоуправление должно обеспечивать самоорганизацию людей живущих или работающих на одной территории для решения общих задач. Местное самоуправление должно давать индивиду осознание собственного влияния на системы социального управления, оно должно быть узнаваемым своим избирателем. Это позволяет поставить его в один ряд с другими организациями: экономическими, политическими, культурно-досуговыми и т.д., в основе которых лежат принципы добровольности и избирательности членов и руководства. Отличием местного самоуправления является лишь то, что оно формируется не по предметно-целевым интересам или идеологическим воззрениям, а по территориальным. Тем самым, местное самоуправление выполняет, в том числе, часто забываемую функцию социализации тех граждан, кто в незначительной степени вовлечен в общественное производство, не имеет ярких политических пристрастий, но живет, работает и вправе быть вовлеченным в общественную жизнь. С этой точки зрения, чтобы понять сущность через перспективы развития, можно предположить, что местное самоуправление должно становиться более местным, территориальным; избегать каких-либо политический, религиозных, экономических пристрастий, решая проблемы, общие для территории, отстаивая интересы именно территории, а не каких-либо политических или хозяйственных групп.

Но подобно любым организациям, организации, объединяющие людей по месту жительства, неизбежно сталкиваются и будут сталкиваться с организациями и индивидами, отстаивающими иные интересы.

Именно для регулирования правоотношений между организациями и индивидами необходимо государство. Всем нужен арбитр, судья, гарант. И никто, кроме государства не справится с этой ролью лучше. Проведенный Минфином России анализ разделения расходных полномочий между различными уровнями бюджетов свидетельствует, что исключительной прерогативой центральных (государственных) органов власти остается кроме обороны, космоса и золотовалютного запаса лишь судебная система. Остальные направления хотя и в различной степени обеспечиваются другими уровнями бюджетов. Это - симптоматично. В роли гаранта и судьи всех социальных отношений должна выступать государственная власть. Но для этого государство не должно иметь своих интересов в экономических, политических или территориальных дискуссиях. Оно должно стоять над всеми, будучи сильным, но не суетным. Государство должно освобождаться от функций, которые вполне по силам самоорганизуемым и самоуправляемым системам, типа местного самоуправления.

И местное самоуправление не должно рассматриваться в качестве панацеи от всех бед, как нечто, возвышающееся над прочими государственными и не государственными образованиями. Оно - всего лишь одна из многочисленных форм самоорганизации людей, объединяющая членов по признаку территориально-бытовой общности. Она ничем не хуже, но и не лучше любых других форм социальной самоорганизации, что должно осознаваться. Сегодня этого нет. Описанные системы при пробелах законодательства, неясно понимая свое назначение, претендует на исключительность во всем. Остается надеяться, что третье тысячелетие даст исчерпывающее определение государства и местного самоуправления, дав каждому свое место.